А может это и есть счастье?

Однокурсницы крутили пальцем у виска: «Дура ты, Олька! Проворонила свою судьбу!» Надо, мол, было выскочить замуж за какого-нибудь немца и остаться там. Но моя судьба ждала меня здесь, в России.

Судьба ехала в вагоне электрички на соседней скамейке. В руках у судьбы была потрепанная английская грамматика. Так я познакомилась с Димой. И, как оказалось, навсегда…

По жизни я шла, как поется в песне, смеясь. После института без всякого блата устроилась переводчиком в иностранную фирму. Так же легко поступила в аспирантуру — просто так, чтобы не скучать. Заодно пошла преподавать латынь студентам-юристам; латынь я любила, и со студентами было весело.

В день моей свадьбы на работе были назначены важные переговоры. Бедному начальнику-немцу пришлось объясняться с партнерами без переводчицы, так как последняя ушла выходить замуж. Этот эпизод, когда семья была поставлена превыше карьерных амбиций, стал лейтмотивом моей дальнейшей жизни…

***

Обычные хлопоты дня. Приготовить-постирать-накормить-проверить уроки-позвонить-заплатить-купить-узнать…

«Мам, у меня желудок голодный! Постели мне сыр на хлеб!» Ставлю на плиту кастрюлю с остатками супа, поднимаю крышку… В супе плавает воздушный шарик.

«Ма-а-ам, я хочу какать! А туалет холодненький, как снежок!» Бежим менять колготки. В корзине со стиркой обнаруживаю масленку с куском сливочного масла…

Четверо непосед рвут маму на части. Каждому что-то нужно.

«Мам, тут в учебнике задание: составьте словесный портрет вашего домашнего животного. Это, что ли, кошку из слов сделать?»

«Ма-ам, у меня горлышко болит! Оно у меня красное! А знаешь почему у меня горло красное? Для красоты!»

«Мам, у меня на сапоге ширинка сломалась!»

«Мам, я отсидел ногу, и теперь у меня там как будто песок насыпан».

Опаздываем в кружок. Срочно одеваемся, толкаясь в тесной прихожей, путаясь в куче комбинезонов. Пищит Гришка, просит грудь. Сажусь на корточки, кормлю его, одной рукой пытаюсь рассортировать кучу из десяти сапог и десяти варежек — где чьи? Под порогом — невесть откуда взявшаяся лужа кефира. Маша радостно размазывает её пальчиком. Наспех вытираю лужу, отцепляю Гришу от груди, спотыкаюсь об Арсения. Шугаю Ваню, раскидывающего землю из горшка с диффенбахией, хватаю ключи, запрыгиваю в сапоги. В сапоги почему-то насыпаны шахматы…

Господи, за что мне это всё?!

***

Недавно прочитала у святителя Игнатия (Брянчанинова) такие слова: «Управляет Бог вселенною; управляет Он и жизнью каждого человека во всей подробности её. Такое управление, входящее в самые мелочные, ничтожнейшие, по-видимому, условия существования тварей, соответствует бесконечному совершенству свойств Божиих…» Силимся мы рассудить нашим человеческим земным рассудком, как же нам жить, каким путем идти, что для нас лучше, что полезнее. Строим планы, предполагаем… А Господь располагает. И все устраивается наилучшим, наиполезнейшим для нашего спасения образом. Хотя порой и не совсем так, как мы думали.

В Церковь я пришла за несколько месяцев до рождения первенца. Мне надо было срочно принять решение — крестить будущего ребёнка или нет. Крестить «просто потому, что так положено» казалось нечестным; не крестить — как-то не укладывалось в голове. Решение нашлось привычно легко: «Надо пойти в храм, и самой во всём разобраться». Схватила пучок верб (было Вербное) и, беременная и деловая, понеслась «разбираться». С этого всё и началось…

Родился Арсений. Произошедшее не укладывалось в моей голове. Здесь, в моей квартире со знакомыми обоями в цветочек, произошло ЧУДО. Я силилась осмыслить: где ты был, когда тебя ещё не было? Невозможно поверить, что тебя когда-то ещё не было, совсем не было. Ведь вот же ты — живой, настоящий, тёпленьки… Где же ты был, когда я сдавала сессии, каталась на коньках и ходила на дискотеки? Откуда ты, Кто тебя сюда прислал?

Молодая мамка нянчила сынулю, радовалась, всё было впервые — первая улыбка, первый зубик, первый шажок. Вот только первого словечка никак не могла дождаться, хоть бы какое-нибудь «ма» или «ба» пролепетал… Без конца ходила с Арсюшкой в храм, и легко было стоять с ним на руках всю службу.

Малыш заговорил в два года, и первым его «словом» было: «Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей…»

***

Муж, сын и я в Америке. Так непривычно, когда американцы обращаются ко мне «доктор Оли». С учёной степенью я здесь высоко котируюсь. Легко вхожу в знакомство с местными профессорами, и вот мне предлагают должность преподавателя немецкого языка в престижном университете. Остаться в Штатах было мечтой почти всех земляков, я которыми я там познакомилась. Но для того, чтобы стать полноценной «доктор Оли», нужно несколько месяцев жить отдельно от семьи. А со своей судьбой я не могу расстаться даже на такой маленький срок. В результате из страны возможностей мы прилетаем в заснеженное Подмосковье. Селимся в небольшом посёлке, знаменитым своим старинным храмом. И этот храм с тех пор — центр жизни нашей семьи, а моим основным занятием становиться вынашивание, рождение и воспитание граждан Российской Федерации. А самое главное — прививание им доброго, вечного…

«Мам, я знаю, когда мы делаем добро — у нас в душе вырастает сад, с цветами и клумбой. А когда зло — у нас в душе помойка».

«Мам, а знаешь, как я со своими страстьми сейчас поборолся? Маша рассыпала игрушки, а я хотел побежать к тебе и всё рассказать, но потом решил побороться со страстью ябедства — и не побежал».

«А когда я съем редиску, а в ней много витаминов, и они убьют всех микробов, и микробы умрут — их Господь потом воскресит?»

«А когда Господь делал звёзды, Он не обжёгся?»

«А возле храма валяться в луже — это грех?»

С иностранными языками я так и не рассталась. По ночам продолжала делать переводы. А днём учила своих детей. Мой старший — на домашнем обучении, и его первой учительницей стала мама. Вот где пригодились знания отличницы Оли! Вот для чего мама получала педагогическое образование! Ведь приходится не только проверять уроки, диктовать диктанты и читать на ночь книжки. Приходится отвечать на самые заковыристые вопросы маленьких почемучек…

 «Почему люди едят сверху вниз, а растения — снизу вверх?»

 «Гусеницы-дяди тоже превращаются в бабочек, или только гусеницы-тёти?»

«Позвоночник звенит? Нет? А почему, ведь он же позвоночник?»

«А кошки православными бывают?»

***

Иногда казалось, что моя судьба — это какая-то «не-судьба». То ли дело… И тогда я срочно бежала и снова легко устраивалась в очередную большую иностранную компанию. Какое-то время ходила на работу и просто отдыхала. Сложные переговоры, длинные переводы — всё это казалось отпуском по сравнению с ежедневными буднями мамы.

Но очень скоро понимала, что если я не вижу ежечасно мою семью, жизнь становится пустой и бесцельной. А тут и очередной декретный отпуск подоспевал…

— Мам, а тебе трудно твою тяжесть терпеть?

— Какую такую тяжесть?

— Ну, тебе тяжело, а помочь тебе некому. Мы ещё маленькие, папа на работе.

— Тяжело, сынок.

— Но ты всё равно терпишь, да? Это называется: нести свой крест.

И сразу хочется воскликнуть словами преподобного старца Оптинского Никона: «Есть желание предаться во всём на волю Божию, не самому, по своему смышлению, располагать свою жизнь. Верую, что Господь пошлёт мне именно то, что нужно и полезно мне…»

***

Порой я думаю, что этот путь — какой-то весьма неудобный в плане душеспасения. Ни тебе нормально пост соблюсти — очередная беременность. Ни тебе должного отстаивания службы в храме — вместо этого топтание с младенцами в притворе. Ни тебе пойти и раздать всё имение нищим — когда четверо по лавкам, приходиться считать копейку. А заодно и гадать: это у меня уже сребролюбие или ещё забота о детях?

И тогда вспоминается Золушка из сказки. «Натирая пол, я очень хорошо научилась танцевать. За шитьём я очень хорошо научилась думать. За прялкой я научилась петь. Выхаживая цыплят, я стала доброй и нежной». Конечно, до трудолюбия, веселости и скромности Золушки мне далеко. Но основная мысль — как нужно принимать свою судьбу — выражена ясно. Надо просто помнить слова апостола, что «любящим Бога всё содействует ко благу» (Рим. 8, 28). И тогда ты ясно видишь, что здесь, на посту мамы, открываются безграничные возможности для борьбы с ленью, нетерпеливостью, эгоизмом и всеми другими страстями. Да и кто смирит маму лучше, чем её собственные дети?

 — Да я скоро от вас всех умру!

— Мам, ты умрёшь не когда захочешь, а когда Господу будет угодно!

Казалось бы, служение семье отнимает всё время, все силы.

Но семья эти же силы и даёт! Кто поймёт маму лучше, как ни её собственные дети?

— Если бы у нас было сто мам, одна бы убиралась, другая бы готовила, третья с маленьким нянчилась, четвёртая ремонт бы делала, пятая бы нас кормила, шестая уроки бы с нами делала, пятая нас бы кормила, шестая уроки бы с нами делала, седьмая бы по кружкам возила, восьмая бы еду покупала… А ты бы книжку читала!

И когда помощи ждать, кажется, уже неоткуда, она приходит от детей!

— Мам, хочешь, я тебе что-нибудь помогу сделать? Ты же так устаёшь, тебе так тяжело. Хочешь, я тебе обувь помою? А потом помогу тебе помыть посуду? Просто я свою лень сейчас в снег закопал!

А ещё никто лучше твоих детей не сумеет утешить!

Старший вылезает из кустов, подходит к маме и, улыбаясь, протягивает ей цветок и полную горсть ягод: «Мамочка, это знаешь за что? За то, что я тебя очень сильно люблю!» Младший брат всегда и во всём копирует старшего. Тоже вылезает из кустов, тоже протягивает маме кулак с ягодами. В последнюю секунду передумывает, отдергивает руку. Смотрит то на маму, то на кулак с ягодами. Потом вытаскивает из кулака самую зелёную и мелкую ягодку и, улыбаясь, протягивает её маме: «Мамотька, это знаес за сто? За то, сто я тебя отень сийно юбъю!»

Это и есть счастье. Господи, за что мне всё это?

Ольга Данилина

 http://3rm.info