Нам нужно совершить эволюцию и опять стать детьми

Интервью с протоиереем Андреем Лемешонком

На этой земле, в этом временном мире мы часто чего-то ищем, чего-то хотим, но сами не знаем чего. Запутываемся, боимся, осуждаем, капризничаем… Много всяких состояний пропускает наша душа. И хорошо, если эти состояния быстро уходят, не находя себе места в нашем сердце. А бывает же и по-другому: грех начитает руководить нами, закрывать от нас свет. И если вовремя не попросить помощи у Бога, то, наверное, можно сойти с ума. Только вот что такое ум? Кто в этом мире умный, а кто умалишенный? Когда мы правильно себя ведем — когда хохочем или когда плачем? Это непростые вопросы, и найти ответ на них тоже непросто, но мы пытаемся сделать это вместе с духовником Свято-Елисаветинского монастыря протоиереем Андреем Лемешонком.

Отец Андрей, что такое «другая земля»?

Другая земля — это рай, который потерял человек, потеряв Бога. Храм — это Небо на земле. Мы можем сказать, что храм — это другая земля. Если человек становится храмом, земля его тела меняется. Вот святые: их тела пропитываются благодатью Божией, источником жизни, и мы почитаем святые мощи, потому что в них есть любовь Божия, которая не умирает. Другая земля — это земля, где нет смерти, нет греха, где есть Бог и на всем Божие благословение.

А кто в этом мире живет по законам «другой земли»?

Наверное, каждый человек в какое-то мгновение или в какой-то период своей жизни прикасается к этой земле. Люди, которые ищут Бога, ищут и эту землю, этот фундамент, на котором можно строить уже жизнь вечную, жизнь, где не будет болезней, печалей, воздыханий, но будет Бог во всем. А пока мы ведем борьбу с самими собой, с миром, с этой временной землей, которая постоянно притягивает к себе и закрывает от нас Небо, закрывает нас друг от друга, и мы блуждаем в тени греха. К сожалению, так люди живут и не многие представляют, что есть что-то другое: другая земля, другая жизнь, другие критерии этой жизни и цели. Наверное, христианин это находит, Бог его находит, Бог ему это открывает. Но потом человеку за это нужно бороться, трудится, не уйти в сторону, не пойти за толпой, которая может идти по широким дорогам.

Вы имеете большой опыт духовного окормления людей, проживающих в психоневрологических интернатах. В чем вы видите «другую землю» в их жизни?

Когда я впервые попал в интернат, я почувствовал, что что-то здесь не то. По-другому и дышится, и слышится, и видится… какое-то измерение другое. И я понял, что в этих людях нет лукавства. Грех есть, но, знаете, грех такой, как в детях. У ребенка есть проявление греха, и он может капризничать, но в нем нет хитрости, лукавства, внутреннего накопления греховного, он сразу забыл, простил и пошел дальше играть, он не живет этим грехом. А вот у взрослого человека сердце огрубело, и грех заполнил его. И человек не может своими силами победить страсти, ему нужна помощь, нужна Святая Церковь, ему нужна любовь, которая дает возможность вздохнуть и хоть на какую-то минуту оторваться от своего «я» и побывать на другой земле. Наверное, это самое важное.

Как люди «другой земли» общаются с Богом?

Как дети — просто. Многие из них по развитию напоминают детей 5–7 лет, и проблемы, которые давят взрослого человека, их не волнуют. Поведение может быть грубое, нельзя идеализировать интернат, это больные люди, но их болезнь как бы законсервировала их, закрыла их от этого мира, и стены интерната стали как укрытия. У них другая жизнь, и, наверное, это сохраняет их души от поражения грехом.

Для людей это кажется безумием, это несчастные люди, но для Бога они первые. Если они верят, они верят искренне, не анализируя, не прокручивая, не выдумывая что-то, что делают, так сказать, «нормальные» люди, которые живут, все время путаясь, мучая себя какими-то сомнениями, догадками, постоянным душевным напряжением, которое не является Божиим. Это временное, человеческое, это не настоящая жизнь. Нам, чтобы быть такими людьми, как люди больные, нужна святость. Нам нужно совершить эволюцию и опять стать детьми, но не через примитивизм, не через искусственное упрощение, а через труд души, труд мысли. Мы думаем, боремся, мы ищем Бога и через знания этого мира приходим к тому, чего мы лишились, став взрослыми, уйдя на страну далече, где эта земля пытается навсегда похоронить нас, закрыть от нас мир Божий и друг друга. И поэтому, конечно же, когда в человеке есть Бог, он становится очень простым.

А как этому научиться?

Я думаю, учиться надо всю жизнь. Есть Бог как врач, как помощник, как учитель, и есть Его любовь, которая делает человека способным преодолеть притяжение этого мира и все проблемы решить, потому что в Боге есть полнота жизни. Нельзя сказать, что первые люди до грехопадения были философами, мудрецами. Просто они жили в Боге, и в этом была вся полнота жизни, которую они потеряли. К сожалению, они были не готовы к простоте, к чистоте, к правде жизни. Чтобы к ней прийти, наверное, человечество прошло столько поколений, когда люди мучились, умирали в безнадежности.

Один человек говорит: «Я хочу машину, я хочу куда-то поехать на курорт, я хочу славы, здоровья, я хочу…» А другой человек понимает, что все это ерунда, и говорит: «Я хочу, чтобы в моей душе был мир, чтобы в глазах был свет, я хочу жить вечно. Я хочу стать человеком!» Все, что греховное, что ненастоящее, — это временное, это подделка, это смерть. Мы же не идеализируем интернат. Болезнь есть. Но эта болезнь, эти страдания души очищают и все-таки делают людей другими, они меняют их.

А некоторые говорят: «Ненормальным легче жить». Что вы можете сказать по этому поводу?

А тут не поймешь, кто нормальный, кто ненормальный. Я думаю, что у верующего человека есть опыт, может быть, одной минуты, когда он жил. Если этой минуты не было, то жизни, значит, тоже не было — настоящей жизни. Значит, мы еще пока в иллюзиях пребываем. А ведь есть люди, которые всю жизнь так живут, и не потому, что Бог к ним относится как-то не так, как к другим, просто им это не нужно. В какой-то момент душа не смогла откликнуться, увидеть красоту, испугалась или спряталась, человек смалодушествовал, потому что прикосновение к Богу обрекает человека на страдания. А ведь мало кто из людей, живущих этим миром и теми рожками свиными, которыми кормит мир, захочет вкусить жизни святых угодников, которые страдали, несли подвиги, все время были в борьбе за другую землю.

— Хочешь стоять на молитве день и ночь, мучиться, страдать за Христа, умереть за Христа?

— Нет.

— Я верю, но я не хочу быть фанатиком, это уже лишнее, это не для меня. Мой уровень христианской жизни — сходить поставить свечку, написать записку, может быть, в какой-то день в посту и причаститься. Я простой человек…

Раньше был советский, а сейчас непонятно какой, но человек этого мира. А когда человека касается Бог, он уже не может быть таким, как все. Он понимает: есть другая жизнь, другая земля, а ты роешься, как крот, в земных своих делах, проблемах. Они-то нужны, но что говорит Господь? Ищите прежде всего Царствия Небесного, а все остальное приложится вам (Мф. 6: 33). Что Церковь делает? Она говорит: Горе имеем сердца, она старается человека поднять над этой свалкой, в которой он пытается найти что-то. Вот как бомжи роются, что-то ищут в этой мусорке, какой-то кусок металла. Люди считают себя сильными, богатыми, знатными, а на самом деле вся эта жизнь — свалка. А король-то голый! А все хлопают и говорят: «Как все отлично, как все хорошо!» Это разве не спектакль? Это разве не сумасшедший дом, в котором человек живет? Но так принято, так все живут. И так учат людей из поколения в поколение, поэтому вырваться из этого мира очень трудно, порой невозможно. Но Бог дает человеку благодать, которая им движет, и человек, понимаете, вырывается. А по-другому нам не вырваться. Во мне живет грех, в каждой клеточке моей, я научен грехом, я научен этим миром. Как я могу жить?

Нужно покаяться…

Настоящее покаяние — это переворот, внутренний переворот, это изменение жизни. Когда человек уже становится другим.

И, наверное, в такие минуты душа хочет благодарить Бога. А как? Что человек может подарить Богу?

Сердце чисто созижди во мне, Боже… Все, что Бог ему даст, он и может подарить. Ничего от себя человек не подарит. У человека ничего нет, гол как сокол. Не каждый понимает, что любить кого-то — это дар Божий, верить — это дар Божий, смирение, терпение — это тоже дар Божий. А подарить от себя человек может свое «я», которое никому не нужно. Что мы можем подарить? Свое сердце. В каком оно состоянии? Бог нам дает, а мы теряем, мы не благодарим. Мы воюем с Богом, спорим с ним, доказываем ему что-то, а Бог смиряется, потому что Он нас любит. И если мы хотим кого-то полюбить, нам нужно смотреть, как Бог относится к нам, и так относиться к ближним. Можем ли мы это сделать? Конечно, нет, когда мы с вами эгоисты и когда мы все время привязаны к себе. Мы хотим, чтобы нас жалели, любили, ценили; мы хотим от Бога подарков: «Господи, помоги мне, вот я хочу этого, этого, этого…» — а слова: «Господи, вот, возьми мою жизнь и делай со мной все, что хочешь, только не оставь меня» — это редко когда услышишь. Почти не услышишь людей, которые говорят: «Я так благодарен Богу за все, я так счастлив, что пришел к Нему!» Сотни людей приходят и ворчат: «Все неправильно, все не так, все плохо». В этом мире, на этой земле все настолько перевернуто, искажено грехом! Но человек этого не видит, потому что он часть этой жизни греховной, и вырваться из этой части, открыть глаза ему сложно, потому что будешь идиотом. Вот как у Достоевского — «Идиот», ведь персонаж-то хороший. Человек вроде нормальные вещи говорил, а был для всех как идиот. Вот и наша жизнь такая. Можно христианство воспринимать как какие-то традиции, а можно воспринимать совсем иначе — как новую жизнь, новую землю. Но ты же будешь тогда лишним в этом мире, тебя же тогда этот мир не примет, он будет воевать с тобой. А стоит ли воевать? А может быть, и так сойдет? Что, мне больше всех надо? Все грубят — и я грублю. Подумаешь, никто же не видит, о чем я думаю. А человек верующий уже за каждую мысль страдает, потому что он видит, что помрачился, что мысль вошла в него, и теперь как ее вырвать, как помысел не допустить? Человек испытывает напряжение, и чем дальше, тем большее напряжение. Это легко? Нет. Но уже по-другому человек жить не хочет. Нам все Господь дает: и свою любовь, и красоту, и вообще в Церкви так все красиво. Все то, что одухотворено, — имеет вечный знак качества. И нам нужно с вами одухотворять свою жизнь, а мы устаем, малодушествуем, себя жалеем, и поэтому топчемся мы на месте с вами, но будем надеяться на Пасху.

Беседовал Димитрий Артюх

obitel-minsk.by